Бригада СС под командованием Оскара Дирлевангера стала одним из наиболее жестоких подразделений Второй мировой войны и, пожалуй, самым безумным воинским формированием мировой истории. Хотя как таковая она в целом остаётся на периферии общественного внимания в России, косвенно она знакома буквально любому в нашей стране. Дирлевангеровцы участвовали в наиболее жестоких акциях по подавлению партизанского движения в Белоруссии, включая (правда, на вторых ролях) расправу в Хатыни. Геноцид в этой республике осуществляли достаточно малые в количественном отношении силы, и "штрафная бригада" очень активно участвовала в контрпартизанских (на деле — направленных на истребление населения) мероприятиях. Даже в составе вермахта и войск СС солдаты этой части ухитрились заслужить репутацию опасных сумасшедших. 

Светлая юность маньяка

Часто, анализируя биографии патологических персонажей, истоки их психозов ищут в глубоком детстве. В нашем случае, однако, ничто поначалу не предвещало никаких ужасов. Будущий палач родился в довольно благополучной семье. Конец XIX века, Швабия, бюргерский рай. Оскар был четвёртым ребёнком преуспевающего торгового агента.

Окончив школу, он планировал поступить в университет, но перед этим — отслужить в армии вольноопределяющимся. Пулемётная рота, в которую он поступил, входила в старый полк со славными традициями. Отличное место, чтобы провести время с пользой и вернуться за парту уже студентом. На дворе стоял золотой полдень человечества. Шёл 1913 год.

Уютный мир буржуазного прогресса рухнул в одночасье с началом Первой мировой войны. В августе 1914 года Оскар Дирлевангер уже унтер-офицером идёт на войну.

Полк Дирлевангера с самого начала оказался вовлечён в жестокие бои сначала в Бельгии, затем во Франции. Сам Дирлевангер воевал храбро и всегда старался действовать на острие удара. Уже на Первой мировой войне проявилась его феноменальная живучесть: в него попадали пули, осколки, шрапнель, его кололи штыком, чуть не зарубили саблей.

Тогда же он впервые попал в Россию: в 1918 году под Таганрогом его в качестве интервента ранили красные. Какое-то из этих ранений навсегда изувечило ногу Дирлевангера. Тем не менее, он выжил и получил офицерский чин. С таким впечатляющим комплектом ранений он мог отсидеться на тыловой должности.

Дирлевангера поставили командовать пулемётными курсами, но он не желал прохлаждаться вдалеке от переднего края и добился возвращения на фронт командиром пульроты. С распадом германской армии в 1918 году Дирлевангер возглавил марш многочисленного немецкого отряда домой, сохранив дисциплину. В 1918 году в Германию вернулся образцовый герой-фронтовик.

Германию лихорадило. В борьбе между коммунистами, правительством Веймарской республики и нацистами погибли тысячи людей. Дирлевангер участвовал в этих событиях в качестве бойца фрайкоров — добровольческих формирований, воевавших против леворадикальных повстанческих группировок, причём занимал там необычную должность – командир бронепоезда. Тогда он получает ещё одно ранение — в голову — и впервые сталкивается с законом: попадает под арест (правда, ненадолго) за незаконное хранение оружия. За время гражданской смуты в Германии он окончательно и бесповоротно пришёл к радикальным идеям. В 20-е годы он вступил в зарождающуюся партию Гитлера — НСДАП.

После прихода нацистов к власти он отправляется на сугубо мирную работу — чиновник биржи труда. Однако на новой должности он ухитрился быстро пустить под откос всю прежнюю жизнь. Дирлевангер за 20-е годы успел пристраститься к бутылке, а затем и вовсе влип в мерзкую историю: получил два года тюрьмы за педофилию.

Грехопадение Дирлевангера выглядит, кажется, удивительным. Между тем, многие годы участия в войне никому не улучшают психическое здоровье. К тому же, в 30-е годы он очутился в среде, где насилие считалось нормой.

Тюрьма довершила огранку личности. Герой, образец для подражания, отличный солдат мировой войны, незаметно успел превратиться в уголовника, а затем в настоящего дьявола, и в 30-е годы началась история совершенно другого человека — монстра, ставшего чёрной легендой новой мировой войны.

Отросшие клыки

В 1937, выйдя из лагеря, Дирлевангер отправляется на гражданскую войну в Испании. А по возвращении, уже в 1940 году, попадает в СС и получает задачу по формированию особой части из осуждённых браконьеров. Новое формирование предполагалось использовать для борьбы с партизанами. Под контролем нацистов уже оказалась Польша, где развернулась партизанская война, и ожидалось, что вскоре будет завоёвано много новых территорий, которые нацистам предстояло привести к покорности.

Место формирования новой части уже характерно: концлагерь Заксенхаузен. Уже тогда прояснилось любопытное положение штрафной части в рамках войск СС: отряд Дирлевангера не входил в состав "охранных отрядов", а только находился под их контролем. Вскоре отряд развернули в батальон, и осенью 1940 года часть, названная по имени командира "Дирлевангер", отправляется в Польшу.

Первые акции выглядели довольно просто: дирлевангерцы дежурили в оцеплении, охраняли еврейский концлагерь. Однако очень быстро их использовали по назначению. В Польше действовал целый ряд партизанских организаций, наиболее мощной из которых была "Армия Крайова", ещё не приобретшая этого названия.

Для привычных к лесу браконьеров охота на двуногую добычу была несложным занятием. К тому же, сам Дирлевангер пользовался непререкаемым авторитетом. К собственным подчинённым он был немилосерден, если те нарушали его приказы. Штрафников били палками, запирали в деревянном ящике на несколько суток.

Уже на этом этапе проявилась характерная черта дирлевангеровцев — зверская жестокость. Пленных почти не брали, расправлялись не только с повстанцами, но и с теми, кто навлёк на себя малейшее подозрение. Об отношении к евреям и говорить нечего: они за людей не считались. Осенью 1941 года бригада участвовала в депортации из Люблина поляков. При этом каратели беспощадно грабили население и позже продавали награбленное на чёрном рынке.

Безнаказанность провоцировала всё более свинское поведение, а в самом Дирлевангере прогрессировали сексуальные патологии: кругом были беззащитные польские и еврейские девушки, о судьбе которых никто не стал бы спрашивать. Маньяк даже попал под внутреннее расследование — разумеется, не за садистские оргии как таковые, а за связь с "расово неполноценными женщинами". Если от обвинений в грабежах Дирлевангер открутился, а убийства рассматривались как дело житейское, но "осквернение расы" — это другое дело. В январе 1942 года отряд Дирлевангера от греха подальше отправили в Белоруссию. И вот там-то они развернулись по-настоящему.

Обыкновенный фашизм

Партизанская война в Советском Союзе приобрела потрясающий масштаб. По уровню организации, поддержки извне, боевых возможностей советские партизаны превосходили, пожалуй, любое подобное движение в мировой истории. Большая земля непрерывно снабжала лесных бойцов оружием, продовольствием и специалистами, а жестокость оккупационного режима приводила к тому, что всё больше людей уходило в леса.

К концу 1941 года немцы уже поняли, что ситуация выходит из-под контроля. В Белоруссии характер местности оказался наиболее полезным для широкой партизанской войны (леса и болота), а режим оккупации самым зверским. К тому же, после гибели в котле Западного фронта летом 1941 в этих местах осталось множество солдат и офицеров РККА.

Эти люди не собирались складывать оружие и продолжили борьбу уже в новом качестве, причём среди командиров партизанских отрядов попадались даже генералы. Долгое время в лесах можно было легко найти оружие, затем удалось наладить связь с Большой землёй. Именно Белоруссия стала ареной самой отчаянной партизанской войны. Здесь были написаны и самые героические, и самые кошмарные её страницы.

Нацистские штрафники Дирлевангера расположились в Могилёве и быстро оказались одним из самых ценных приобретений оккупационной администрации. Браконьеры поначалу выезжали на операции на санях, затем начали действовать в пешем строю. Первым районом, где дирлевангеровцы воевали против советских партизан, стал Кличевский. Здесь партизанам удалось добиться впечатляющего успеха: они не только заняли деревни, но в конце концов сумели перебить гарнизон райцентра, бургомистра повесили, начальник полиции погиб в бою.

Однако успехи партизан привлекли к ним излишнее внимание. Партизанский край стал бельмом на глазу у местных немецких властей. Среди прочих к разгрому партизан привлекли отряд Дирлевангера.

Партизанская зона оказалась, однако, крепким орешком. Зелёная крепость на берегах речки Ольса отчаянно отбивалась. Для ударов по партизанам немцам пришлось использовать даже авиацию. Тем не менее, успехи карателей оказались довольно скромны: спалив дотла несколько деревень, они добились лишь захвата нескольких стволов оружия. Основная масса партизан растворилась в лесах. Зато дирлевангеровцы рассчитались за скромные успехи с населением: в деревне Суша они казнили более 30 человек и полностью спалили саму деревню.

На этом этапе состав отряда Дирлевангера стал более пёстрым. В него начали зачислять уже не только браконьеров, но и обычных уголовников, и коллаборационистов. Если браконьеры всё же имели ценность как специалисты по лесной войне, то новоприбывших рассматривали как мясо. С другой стороны, каратели получали огромное количество алкоголя, а поведение ограничивалось только необходимостью неукоснительно выполнять приказы. Поэтому от желающих этакой "самореализации" не было отбоя. Всего одновременно служило от 150 до 800 штрафников: потери были высоки, потому численность карателей менялась часто и резко.

Вскоре деревни начали гореть одна за другой. Немцы имели слишком мало людей, чтобы плотно контролировать всю территорию Белоруссии, и нехватку личного состава пытались компенсировать жестокостью. Надеясь выбить почву из-под ног партизан, они уничтожали их главный источник жизни — население.

Летом 1942 года дирлевангеровцы провели серию безумно жестоких акций. Хатынь является лишь самой широко известной из уничтоженных деревень на оккупированной территории. Однако она, увы, не была первой ни по массовости жертв, ни, так сказать, по полноте зачистки. В Хатыни всё же остались живые люди. Во многих других местах не осталось в живых ни одного человека.

Какое отношение эта резня имеет к действительной борьбе с партизанами, можно судить по одному случаю: в деревне Борки летом 1942 года было истреблено по немецким докладам 2027 человек. При этом в деревне и окрестностях было найдено 7 автоматов и 2 пистолета. По словам самого Дирлевангера, мужчин в деревне почти не имелось. Жителей было слишком много, поэтому убить всех сразу не получилось. Население заперли в пяти амбарах. Затем начали без разбора стрелять внутрь из автоматов через дверные проёмы. Когда выходы оказались забиты мёртвыми телами, амбары заперли и подожгли. Кто-то ухитрялся выбраться наружу, но там уже ждали каратели с карабинами. Дирлевангер участвовал в расстреле спасавшихся из огня людей лично. 

Зондеркоманда носилась по восточной Белоруссии, предавая всё подряд огню и мечу. Фактический результат действий карателей был строго обратным задуманному. В партизаны уходили целыми деревнями, не дожидаясь, пока придут убийцы. Деревни пустели или превращались с помощью более опытных партизан в редуты, сопротивлявшиеся расправам. Даже вне зависимости от личной храбрости и убеждений, пуля на бегу — куда лучшая судьба, чем смерть в горящем сарае, а ППШ в руках становился единственной защитой.

Секрет появления огромных партизанских краёв состоит не только в патриотизме людей и не только в активной помощи оружием с Большой земли, но и в расправах над населением. Даже в нацистской администрации Белоруссии возникал вопрос: точно ли нужно тушить пожар партизанской войны именно такими способами? Однако в руководстве оккупированными территориями окончательно перестали сдерживаться.

Нельзя сказать, что отряд Дирлевангера вовсе не воевал, а только убивал беззащитных людей. Однако бросается в глаза факт: никогда заявки отряда по поводу убитых "бандитов" не соответствовали захваченным трофеям. Там, где в рапортах "убивались" сотни, даже тысячи партизан, обычно находилось в несколько раз, а то и на порядки меньше стволов оружия.

В 1944 году праздник смерти, устроенный карателями в Белоруссии, был оборван самым жестоким образом. Красная армия начала одно из крупнейших наступлений в мировой военной истории.

Операция "Багратион", в ходе которой была полностью освобождена Белоруссия, лишь немногим менее знаменита, чем сражения под Сталинградом или Курском, а на Западе одна из книг о ней называется скромно: "Крупнейшее поражение Гитлера".

В двадцатых числах июня фронт группы армий "Центр" полностью рухнул под серией ударов от Витебска до Бобруйска. Позиции, защищавшиеся немцами много месяцев, захватывались за несколько часов. Из построения группы "Центр" вырывались сразу целые корпуса. Полный разгром фронтовых частей привёл к тому, что затыкать прорывы бросили резервы отовсюду, где их могли сыскать.

Среди прочих, на передовую погнали карателей Дирлевангера. Полицейские и карательные части собрали в единую боевую группу фон Готтберга. Эта рыхлая смесь должна была поддержать контрудар прибывшей с другого участка фронта танковой дивизии и батальона тяжёлых танков.

На фронте каратели проявили себя не так ярко, как при истреблении населения. Группа Готтберга оказалась слабым звеном, и через её позиции части РККА начали пробиваться в тыл немецкого импровизированного редута под Борисовом. Тогда фон Готтберг заявил, что спасение его людей важнее, чем отступление танкистов, и на много часов задержал отход батальона "Тигры" через Березину.

В общем-то, он был по-своему прав: в случае плена танкистов ожидало только несколько лет разного рода работ на местах боевой славы, карателей же не ожидало ничего, кроме петли. В дальнейшем отряд Дирлевангера (к тому моменту развёрнутый в полк) вёл сдерживающие действия под Гродно.

1 августа 1944 года в Варшаве поднялось восстание против нацистской оккупации. РККА  находилась уже на подходе, поэтому командование Армии Крайовой — польской партизанской армии — сочло, что помощь скоро придёт. Однако всего за несколько часов до восстания части РККА на восточном берегу Вислы нарвались на мощный контрудар, и вопрос о помощи польской столице на ближайшие недели не стоял на повестке дня.

В германском руководстве в это время шли дебаты по поводу того, какими силами подавлять восстание. Решающую роль в этих спорах сыграл группенфюрер СС фон дем Бах, курировавший антипартизанские операции в восточной Европе. Он убедил лидеров Третьего рейха в том, что именно СС должны заниматься разгромом повстанцев.

Дирлевангеру предстояло сыграть одну из первых скрипок в этом процессе. Карательный отряд был к тому моменту развёрнут в полк, но насчитывал лишь 881 человека, то есть всё ещё представлял собой усиленный батальон. Действовать карателям предстояло, не жалея ни себя, ни поляков. Инструкция разночтений не допускала:

"Захваченных боевиков следует убивать, независимо от того, боролись ли они по правилам Гаагской конвенции или нет… Не принимающую в боевых действиях часть населения, женщин и детей, также следует уничтожать… Весь город сровнять с землёй".

Дирлевангеровцы вступили в бой 5 августа, войдя в Варшаву с запада. Первой целью их атак стал спальный пригород Воля. Хотя полякам недоставало вооружения, сопротивлялись они отчаянно. Эту безумную баталию описал один из бойцов вермахта, которыми усилили группу Дирлевангера:

"Мы вошли в Варшаву, маршируя по брусчатке. Поляки стреляли по нам, но мы их не видели. Мы брали штурмом дом за домом, и повсюду находили трупы гражданских с дырками во лбу... На следующий день мы получили приказ оседлать дорогу и стали пробираться к ней через какие-то садики — наш лейтенант гнал нас вперёд. Затем мы попали под сильный огонь из какого-то здания — мы взорвали гранатами двери и ворвались в него. На нас навалились поляки, последовал короткий ножевой бой, и мы отступили — скрылись в кустарниках. Четверо из тех, с кем я когда-то ехал в одном железнодорожном вагоне, были убиты. Мы всё время были под огнём. Затем прибыли эсэсовцы. Они выглядели как-то странновато — на их форме не было знаков различия, и все поголовно были накачаны водкой.

Они немедленно бросились в атаку, вопя "Ура" — десятки из них были скошены огнём противника. Затем подошёл танк. Мы двинулись вперёд, за нами следовали эсэсовцы. В нескольких метрах от здания танк был подбит. Затем он взорвался, и в воздух взлетело солдатское кепи… Второй танк не торопился вступить в бой. Итак, мы были в передовой линии, в то время как эсэсовцы выгоняли гражданских из домов, подталкивали их поближе к танку и заставляли садиться на броню. Я видел такое впервые в жизни… Они подогнали к танку польку в длинном пальто — в руках у неё была маленькая девочка. Люди, уже забравшиеся на танк, помогли ей вскарабкаться на броню. Кто-то взял девочку на руки, и в этот момент танк тронулся вперед. Девочка упала под гусеницы — её раздавило. Женщина в ужасе закричала, и тогда один из эсэсовцев выстрелил ей в голову… Танк продолжил движение вперед. Кто-то пытался бежать, и эсэсовцы убивали этих людей"

Дирлевангеровцы выбили поляков из Воли, однако то, что произошло дальше, оказалось чем-то выдающимся даже по меркам Второй мировой. Дирлевангер устроил резню в захваченных госпиталях, медсестёр изнасиловали и так же, как пациентов, перебили.

Затем солдаты начали сгонять во двор близлежащей фабрики жителей, которых расстреливали толпами. Воля — густонаселённый район, поэтому убивать было кого. После зачистки дома сжигались огнемётами вместе со всеми, кто не сумел спрятаться. В вакханалии участвовал не только отряд Дирлевангера, однако именно его группа несёт ответственность почти за половину убийств. Всего в Воле погибло до сорока тысяч человек.

От увиденного одурели даже немецкие военные. В госпитале обнаружились немецкие раненые, попавшие в плен в первые дни восстания. Теперь они — сами не мальчики, видевшие и совершавшие много жестокостей, — вопили от ужаса, видя расправу над польскими ранеными и медперсоналом.

Дирлевангер лично вешал некоторых из медсестёр. Оставив от Воли дымящиеся руины, каратели двинулись к востоку. Их задача состояла в зачистке Старого города и прорубание коридора к окружённым немецким частям. Штрафников усилили огнемётами, бронетехникой и артиллерией, тем не менее, бои шли отчаянные и прорыва долго не получалось.

При этом женщин и детей, наловленных в кварталах вокруг, использовали в качестве живого щита. Сам Дирлевангер находился на переднем крае и лично гнал своих людей в атаку. Именно дирлевангеровцы стали противником частей армии Войска польского, переправившихся через Вислу в сентябре. Вопреки тезису о неоказании помощи восстанию со стороны РККА, десант на западном берегу Вислы был высажен, однако использование для этого неопытных польских частей было ошибкой. После жесточайших боёв десант пришлось эвакуировать.

Борьба против Варшавского восстания считается своего рода звёздным часом Дирлевангера, если тут уместен такой оборот. Однако характерно, что эсэсовцы в целом не показали каких-то удивительных боевых качеств, только удивительную жестокость.

Бои против поляков растянулись на два месяца, при том, что огневое превосходство нацистов было абсолютным: они могли использовать авиацию и артиллерию всех калибров. Характерно, что в конце сентября, когда в Варшаву вступили обычные фронтовые части, анклавы повстанцев начали рушиться один за другим, так, сопротивлявшийся эсэсовцам 8 недель район Мокотув батальоны вермахта зачистили за 4 дня.

Однако за август и сентябрь именно каратели, включая отряд Дирлевангера, обеспечили нажим на поляков и постепенное сокращение территории, занятой повстанцами. 

За время Варшавского восстания полку Дирлевангера устроили настоящее кровопускание. В течение двух месяцев его состав полностью обновился трижды. Начав с 881 солдатом и получив 2500 человек подкреплений, он насчитывала лишь 600 бойцов к концу битвы за город. С одной стороны, это показатель исключительно — на износ — активного участия в боях. С другой, такой уровень потерь демонстрирует крайне низкое качество тактической подготовки. Поляки в начале восстания располагали мизерным количеством вооружения и боеприпасов, и если карательный полк понёс такой ущерб, это только означает, что варшавян заваливали его мясом.  

Бешеная собака

Тем не менее, иногда штрафникам действительно удавалось нанести народным мстителям тяжёлые потери. Так, в середине лета 1942 года под Могилёвом, опять-таки в Кличевском районе, была проведена грандиозная контрпартизанская акция. Положение партизан осложнялось тем, что на 4 тысячи бойцов в строю они имели 25 тысяч мирных жителей, населявших партизанский край. Нацисты собрали группировку численностью в полнокровную дивизию с артиллерией, танками, инженерными частями и авиацией. В результате им удалось, оцепив леса, перебить крупные силы партизан, несмотря на отчаянное сопротивление — лесная армия имела даже два десятка орудий. Погибло 1800 партизан.

Отряд Дирлевангера сам всё время нёс потери. За весну 1942 года каратели потеряли 2/3 состава. Так что привлечение бандитов, а также коллаборационистов из числа русских, украинцев и даже белорусов было неизбежным. Более того, в состав подразделения как-то включили отряд цыган, хотя обычно представителей этого народа просто истребляли. Вообще, в каратели записывались люди, попавшие в лагеря по самым разным причинам, например, в какой-то момент в карательный батальон включили группу людей, попавших ранее в концлагеря за гомосексуализм.

Был даже случай записи в отряд группы немецких коммунистов. Предполагалось, что они не убегут, поскольку партизаны непременно расстреляют их как эсэсовцев. Опыт окончился неудачей: четверо коммунистов-эсэсовцев действительно бежали, но партизаны с охотой включили их в состав своего отряда. В другой раз полным фиаско обернулась попытка включить в состав батальона нескольких прибалтов: они не сумели найти общего языка со славянской частью карательного отряда, и их просто застрелили "боевые товарищи", дождавшись, когда офицеры отвернутся.

Всё это сказывалось на боевых качествах отряда. Браконьеров осталась только одна рота, а прочие далеко не всегда годились на то, чтобы пустить их в бой.

Если каратель попадал в руки партизан, ему не приходилось надеяться на снисхождение, как и наоборот. Жителей не только убивали, ещё их старались пускать впереди идущего отряда эсэсовцев на случай минирования. Часто людей гнали сразу большими толпами через те места, где можно было ожидать мин.

В марте 1943 года отряд Дирлевангера принял участие в разгроме деревни Хатынь. Непосредственно сжигал деревню 118-й полицейский батальон, батальон Дирлевангера осуществлял только поддержку. Убийство в Хатыни развивалось по тому же сценарию, что и многие другие. Успешная засада партизан (был убит капитан полиции Вельке, чемпион Олимпиады 1936 года и с ним трое украинских полицаев), затем выезд карательной команды, короткий бой с партизанами (их потери оказались в тот день незначительны), а затем — истребление населения ближайшей деревни в отместку.

В советскую историю Хатынь вошла не как самый крупный, а именно как типичный подобный эпизод. Для нацистов эта акция была совершенно рутинной, они просто не обратили на неё внимания, тем более, что следующие две деревни они сожгли уже на следующий день. Во время крупных операций уничтожалось по несколько населённых пунктов ежедневно, что им была Хатынь. Только за время операции "Котбус" между Минском и Витебском летом 1943 года за 31 день батальон спалил 39 деревень.

Из Белоруссии в Варшаву

Варшава стала апогеем деятельности Дирлевангера и его команды. Полк развернули в бригаду, затем в дивизию, но похоронный звон уже прозвучал — и не по отряду карателей, а по всему Рейху. Тем не менее, лёгкой гибели нацистского государства перелом на фронтах мировой войны ещё не обещал.

28 августа, когда в Варшаве вовсю гремели бои, началось восстание в Словакии. Это событие известно куда меньше, чем повстанческое выступление в Варшаве, а между тем, словаки действовали куда эффективнее своих польских товарищей по борьбе с нацистами. Партизаны захватили несколько городов, включая довольно крупную Банска-Быстрицу, аэродромы, вооружение. Аэродромы позволили наладить воздушный мост с РККА, вывозить раненых, доставлять в повстанческий район оружие и даже передать повстанцам истребительный авиаполк с чехословацкими лётчиками. В Словакию отправилась россыпь армейских и эсэсовских частей, включая бригаду Дирлевангера.

Борьба со словаками не покрыла карателей славой. Дирлевангер прекрасно понимал, к чему идёт дело на фронтах. Его алкоголизм усугубился, эсэсовский командир пьянствовал ночи напролёт. Эсэсовцы продвигались медленно и с огромными потерями.

В конечном счёте сопротивление повстанцев было подломлено, но многочисленные отряды партизан и многие мирные жители в итоге сумели выйти на позиции русских. Бригада штрафников вела себя как обычно, и в конце концов подобие порядка удалось навести только после выволочки лично от Гиммлера.

Путём мордобоя и расстрелов Дирлевангер навёл порядок в отряде, а вскоре бригаду развернули в 36-ю дивизию СС. Для этого штрафников разбавили армейскими частями, а старые роты и батальоны пополнили наказанными солдатами вермахта и заключёнными концлагерей, включая политических. Для восстановления хотя бы какой-то управляемости этим сбродом прислали около сотни выпускников юнкерских училищ.

В таком виде карателей погнали на фронт, где им предстояло принять последние бои. В Рейхе осталось слишком мало солдат, чтобы позволить кому-то отсиживаться в тылу. Однако если на борьбу со слабо вооружёнными повстанцами дирлевангеровцы ещё как-то годились, то закалённые в боях великолепно вооружённые части РККА попросту переехали их.

В декабре 1944 года дирлевангеровцев бросили в Венгрию, где шло наступление РККА — Будапештская операция. Первое же столкновение с красноармейцами окончилось массовым дезертирством — почти 500 человек убежали, а коммунисты, попавшие в дивизию незадолго до того из лагерей, вообще спровоцировали массовый исход новобранцев в плен.

В марте 1945 года у Дирлевангера обострились последствия старого ранения. Его дивизия оборонялась южнее Берлина, против 1-го Украинского фронта маршала Конева. Именно войскам Ивана Степановича предстояло поставить точку в истории карательного отряда.

16 апреля началось наступление на Берлин. Оборона немецкой 9-й армии была быстро взломана, и танки устремились к Берлину с юга сквозь полыхающие леса. Конев подсекал основные силы 9-й армии "серпом" из двух танковых армий. Вскоре 9-я армия вместе с 36-й дивизией СС оказалась окружена к югу от немецкой столицы.

В котёл попало около 150 тысяч солдат и офицеров, в том числе карательная дивизия. Вскоре началась сдача в плен отдельных групп эсэсовцев. Однако произошло уже слишком многое, чтобы выходящие с поднятыми руками обладатели сдвоенных зиг в петлицах могли рассчитывать на милосердие. Сдающихся эсэсовцев чаще всего просто отводили к ближайшей воронке. 25 апреля, когда остатки окруженцев предприняли последнюю попытку пробиться на запад, от неё осталось едва несколько сот человек.

Котёл, сражение в котором получило в западной историографии мрачное именование "бойня у Хальбе", прожил всего несколько дней. Перемешавшиеся толпы солдат, в числе которых находились последние каратели Дирлевангера, пытались прорваться у маленькой станции Хальбе.

Там их встретили засады и артиллерийский огонь в упор. Батареи били шрапнелью с нулевой дистанции. Уцелевшие танки шли прямо по грудам мёртвых и ещё раненых. Некоторые батареи русских расстреляли весь боезапас, и пушкари выкашивали идущие на них людские волны очередями из трофейных пулемётов и огнём фаустпатронов, тоже отбитых у предыдущей волны окруженцев.

В конце концов, прорваться удалось едва ли 1/5 окружённых сил, прочие погибли или попали в плен. Стрелки 1-го Украинского фронта зачистили леса, захватив или уничтожив всех, кто продолжал сопротивляться. Лишь единичным карателям удалось уйти из окружения живыми. 36-я дивизия войск СС прекратила существование.

Сам Дирлевангер всего этого не видел. В апреле, когда остатки карателей погибали под Хальбе, он укрылся в Швабии, одетый в гражданское платье. Дирлевангеру было под 50, но бурная жизнь преждевременно его состарила. Выглядящий даже слегка комично старичок, казалось бы, не мог быть замечен. Однако Дирлевангер обладал слишком приметным лицом. Уже в мае его случайно опознал бывший заключённый концлагеря.

Карателя арестовали и посадили в тюрьму Альтсхаузена. Что особенно печально для Дирлевангера, охрана состояла из поляков. Следующие несколько дней эсэсовца безыскусно избивали. По словам одного из немецких офицеров, сидевших по соседству, он постоянно слышал звуки ударов и истошные вопли из коридора. Избиения продолжались до 5 июня.

Ночью Дирлевангеру велели выйти из камеры, но он уже не сумел встать, и тогда поляки забили его прикладами и сапогами. В свидетельстве о смерти стояла пометка "от естественных причин".

Впоследствии ходили слухи о том, что Дирлевангера видели где-то в Египте, Индокитае, Южной Америке, но это не более, чем досужие домыслы.***

Суды над причастными к деятельности отряда Дирлевангера шли долго. На скамье подсудимых оказались солдаты, покинувшие отряд Дирлевангера по каким-либо причинам, либо сумевшие выйти из-под Хальбе, либо те, кто отдавал карателям приказы.

Фон дем Бах стал одной из ключевых фигур Нюрнбергского процесса, давал показания охотно и купил себе жизнь, но впоследствии несколько раз попадал под суд и в конце концов умер в тюрьме. Поскольку основная масса выживших дирлевангеровцев попала в плен к РККА, уголовное преследование карателей велось тщательно. Следственная группа органов госбезопасности по поиску установленных преступников работала полтора десятка лет. Последних выявленных дирлевангеровцев из числа коллаборационистов казнили в Минске уже в 60-е годы. Несколько человек погибли или совершили самоубийства при задержании. 

В базе данных Национального архива Республики Беларусь содержится упоминание о 9085 деревнях, уничтоженных за время оккупации. Из них часть Дирлевангера уничтожила по крайней мере 179 населенных пунктов. Жертвами этой карательной части стали по разным данным от 30 до 120 тысяч мирных жителей. В Варшаве погибли около 200 тысяч жителей, причём дирлевангеровцами только в Воле убито до 15 тысяч человек.