О роковых последствиях вмешательства Запада в нашу внутриполитическую жизнь принято говорить в контексте революционных событий 1917-го, к вековому юбилею которых мы плавно приближаемся.

Но дело здесь не в круглых датах, а в том, что череда «цветных революций» в Восточной Европе и ближневосточная «арабская весна» пробуждают к этой теме далеко не только академический интерес.

«Если ставшая союзницей России Франция помогала русским властям в борьбе с революционной заразой, то англичане не выдавали никакого преступника»

Однако исторические корни скрытной работы Запада против русской государственности лежат значительно глубже, чем события столетней давности.

Началась эта история еще в XIX веке, когда после победы России над наполеоновской Францией стало ясно, что Российская империя – это страна, явно претендующая на мировое лидерство и имеющая для этого все возможности: население, экономическую мощь, территории, ресурсы.

Эта перспектива весьма напугала Британию, которая в то время была наиболее сильной державой мира, а продвижение России на Кавказ и в Центральную Азию открыло эру противостояния двух империй, получившего имя «Большая игра».

Надо отметить, что весь XVIII век Англия была очень дружественна к России, однако потом резко изменила свою политику. Причина этого проста – экономические и колониальные интересы.

Согласно данным военного историка Махова, в XVIII веке Россия выступала основным поставщиком необходимейшего Британии сырья: дерева, пеньки, железа, льна. Все это были важнейшие стратегические ресурсы, потребные для строительства флота, от которого зависела сама жизнь Англии.

К началу XIX века развитие собственной промышленности, изменение структуры потребностей и смена торговых партнеров привела к тому, что Россия перестала быть для Англии критически важным поставщиком сырья, с которым никак невозможно было ссориться (ситуация, крайне похожая на попытки выстраивания уже в XXI веке в России «энергетической сверхдержавы»), а колониальные противоречия связанные со стремлением России в Азию, сделали из русских главных врагов англичан. Так что они стремились ослабить Россию любой ценой.

Англия всегда имела очень сильные секретные службы, которые постоянно вмешивались в дела ее противников, ведя против них тайную войну: она оказывалась более эффективной, чем армии, пушки и корабли.

Еще в 1801 году русский император Павел I открыто выступил против колониального господства Англии и договорился о совместных действиях против них с Францией, после чего был немедленно убит изменниками, в деятельности которых отчетливо прослеживается британское влияние – связи с графом Уитвортом, бывшим послом Англии в России, который в это время направлял и финансировал заговорщиков из Копенгагена, о чем прямо говорит исследователь павловской эпохи Е. Шумигорский.

Убийство одного человека резко изменило курс государственной политики, и с тех пор Россия вплоть до низвержения Бонапарта следовала британской политике, а убийцы императора даже не были наказаны.

При этом, формально – союзники России в войнах против Наполеона, англичане вели себя с русскими как с людьми второго сорта. Мальта, на которую претендовала Россия, была захвачена британцами, Италия, ранее освобожденная русскими войсками, стала фактически сателлитом Англии.

Вскоре Англия вмешалась в русско-персидскую войну 1804–1813 годов. Если до 1808 года война шла довольно вяло, то сразу после заключения англо-персидского договора в 1808 году, для чего в Тегеран был направлен служащий Ост-Индской компании и дипломат сэр Джон Малькольм, Персия вышла из сферы влияния Франции, а также получила британскую военную помощь.

После завершения войны Персия в 1814 году обязалась не пропускать через свою территорию в Индию войска любых государств. Естественно, это касалось именно России, так как любые другие страны были лишены возможности наступления на английские владения в Индии через Персию.

Тайная война продолжалась и далее, когда усилившаяся Россия стала обозначать свои интересы, вступившие в противоречия с интересами Британии. В ходе Крымской войны скрытое стало явью, и русские сошлись с англичанами на полях сражений. Однако война не принесла Великобритании ни великих побед, ни торговых прибылей, поэтому всю вторую половину XIX века Англия продолжала бороться с Россией «непрямыми методами» и «мягкой силой».

Одной из составляющих такой стратегии действия была поддержка революционеров в России. Революция как одна из форм государственного переворота была очень близка традиционной английской практике работы секретных служб.

Все революционеры, начиная от мятежных поляков и заканчивая народниками и марксистами, находили приют в Англии.

Не подвергается сомнению иностранная помощь польским революционерам, получавшим финансирование и содействие при подготовке восстания 1863–1864 годов. В начале 1860-х годов в Лондоне было налажено производство фальшивых рублей, которые ввозились и распространялись в России. Из Лондона в Россию прибывала подрывная литература и революционные прокламации, в Лондоне проводились съезды революционных организаций.

Если ставшая союзницей России при императоре Александре III Франция помогала русским властям в борьбе с революционной заразой, то англичане не выдавали никакого преступника, если он заявлял, что его преследование носит политический характер.

После Крымской войны задача недопущения России в Средиземное море и Центральную Азию стала одной из доминант британской политики. Но помешать продвижению русских к Индии и Персии было очень сложно.

Успехи англичан в Афганистане были невелики, а прямое военное столкновение стало бы слишком дорогим и сложным, не гарантируя результата. Собственно, «Большая игра» как раз и оказалась тем средством, которое Англия нашла против русской экспансии в Азии, две державы сражались друг с другом силами тайных агентов, но, несмотря на отдельные успехи, остановить русскую экспансию Британия не могла.

К концу XIX века Средняя Азия уже была русской, а в Персии и Афганистане влияние России было крайне велико.

Успехи сопутствовали англичанам на средиземноморском направлении, где вначале в ходе Крымской войны, а затем в русско-турецкую войну 1877–1878 годов Россия была остановлена и не получила проливы Босфор и Дарданеллы, от которых критически зависела морская безопасность страны и ее южная торговля, которая в начале ХХ века стала основным торговым каналом империи.

Впрочем, русская дипломатия не оставляла усилий по решению «вопроса проливов», что стало ясно позже, в ходе Первой мировой войны.

К этому же времени еще одним участником тайной войны против России стала Австро-Венгрия. Владея после разделов Польши значительными территориями, населенными русскими, австрийцы старательно выстраивали там альтернативную национальную идентичность, противопоставлявшую себя России, – украинство.

Это было очень выгодно, так как ослабляло претензии России на объединение всех русских в одном государстве и создавало новую нацию, отличительной особенностью которой стала самоидентификация через отрицание: «Украина – не Россия», что повторилось уже в наши дни, после получения Украиной независимости в 1991 году.

В австрийской Галиции старательно печатались националистические книги на украинском языке, а украинские идеологи вроде М. Грушевского получали всяческую поддержку.

Польские националисты и революционеры также делали ставку на Австрию, так как рассчитывали, что именно она сможет восстановить польское государство.

Для борьбы с Россией привлекались не только украинцы, которых австрийцы манили миражом собственной государственности, но и значительные в Австрии старообрядческие общины, которые с XVII века считали Россию «царством антихриста» и поэтому охотно участвовали во всех операциях, начиная с организации восстания Пугачева, еще в XVIII веке.

Об этом писал православный историк Д. Сысоев, с ним согласна и историк старообрядчества Н. Михайлова, выделявшая в XVII–XVIII веках шесть только наиболее крупных мятежей раскольников, направленных против государства.

Имели свои интересы среди старообрядцев и английские спецслужбы, которые через них организовывали и финансировали революционное движение в России.

Уже в начале ХХ века к тайной войне против России подключилась и Япония, которая уверенно шла к созданию собственной дальневосточной империи.

Интересы японцев вступали в противоречие с интересами России, а силы России были несравнимы с Японией, так что в прямом столкновении шансов победить у японцев не было. Поэтому была сделана ставка на разложение государства изнутри.

Как Запад сталкивал Россию и Турцию: история русско-турецких войн

Военный атташе в Санкт-Петербурге Гиити еще в начале века стал искать связи с русскими революционерами, предполагая использовать их в ходе войны с Россией, его преемник – полковник Акаси, который с 1902 г. фактически возглавил японскую военную разведку в России и создал мощную подрывную сеть агентов, вербовавшихся из революционной среды.

Как только началась война, эта сеть была активизирована, и на революционные нужды пошло щедрое финансирование.

Здесь более всего известна история с доставкой оружия революционерам на пароходе «Джон Графтон». Он был куплен японцами в Англии, на него погрузили оружие для вооружения 14,5 тысяч боевиков. Груз предназначался эсерам и революционерам-сепаратистам из Грузии и Финляндии. Пароход выгрузил часть оружия в Финляндии, после чего 7 сентября 1905 года сел на мель близ Якобстадта, а его команда бежала, опасаясь преследования.

Подобная, но менее известная операция была организована на Черном море с пароходом «Сириус». Она увенчалась успехом, и 6,5 тысяч винтовок и полтора миллиона патронов были успешно доставлены закавказским социал-демократам.

Полковник Акаси и японский консул в Одессе Ижима работали с агентурной сетью, которая обошлась им только за 18 месяцев войны в сумму более 600 миллионов рублей – огромная сумма, равная более чем триллиону современных рублей, о чем пишет японский историк И. Чихару.

Первая мировая война стала временем, когда тайная война против России стала вестись еще активнее, чем раньше.

И Англии, и Франции было понятно, что без Восточного фронта они не способны противостоять германской военной мощи, поэтому Российская империя стала ключевым участником войны и могла требовать практически все что угодно, а Великобритания с Францией были вынуждены соглашаться.

По итогам Первой мировой войны Россия должна была получить проливы, Константинополь, Галицию, Силезию, Восточную Пруссию. Чехословакия должна была стать королевством, трон которого занял бы один из русских великих князей, планы в отношении Польши были различны: это могло бы быть либо восстановление статуса, установленного на Венском конгрессе (то есть династическая уния с Россией), либо создание вассального государства с королем из династии Романовых.

Такие требования хотя и устраивали Францию, лидеры которой уже смирились с тем, что великой державой ей уже не быть, но никак не подходили Великобритании, для которой столь стремительное возвышение России стало бы смертельным ударом.

Поэтому, как только в 1916 году стало ясно, что Антанта выигрывает войну (и появилась уверенность, что США в следующем году вступят в войну, что сделает превосходство союзников в военной силе и экономике абсолютным), Британия возобновила тайную войну против все еще союзной России с целью выведения ее из войны накануне победы, что сделало бы обещанные России уступки ничтожными.

Понятно, что император Николай II, отличавшийся сильной волей и готовый сражаться до конца, никогда бы не пошел на сепаратный мир.

А вот в случае повторения «павловского сценария» новый монарх, или регентский совет, или республиканское правительство, оказавшись зависимыми от вознесших их к власти сил, стали бы гораздо более сговорчивыми, да и положение новой власти было бы гораздо более нестабильным, что подталкивало ее к поиску мира.

Об этих мотивах союзников по Антанте, как бы сейчас сказали – «партнеров», вспоминают гораздо реже, чем о роли враждебной нам Германии. Эта роль, безусловно, требует отдельного детального рассмотрения, но и о британском вкладе в разразившуюся катастрофу русской революции тоже не следует забывать.