Снежный человек не так уж неуловим. Его видят много людей, он оставляет вполне материальные следы. Его удавалось поймать. Обнаруживали в прошлом и трупы. И, тем не менее, ни чучела, ни скелета его нет ни в одном музее мира. Может ли быть такое, что крупное и даже не очень редкое животное не оставляет после своей смерти доступного для изучения костного материала?

Вопрос о костях настолько существенен, что его следует рассмотреть особо.

При воссоздании облика былых биосфер палеонтологи, эволюционисты, археологи опираются на материальные находки останков вымерших животных. Совокупность этих находок называется палеонтологическая летопись. Считается, что она действительно отражает то, что было на планете раньше. Вместе с тем всегда было ясно, что летопись эта не полна.

Останки умерших животных непрерывно разлагаются. Несомненно, этот процесс зависит от времени: чем больше лет отделяет нас от момента гибели животного, тем меньше вероятность найти его кости. Допустим, разыскать скелет мамонта легче, чем динозавра. Разложение мертвых особей — физико-химический процесс. В качестве аналогии можно использовать распад радиоактивных элементов, скажем, знаменитого углерода С14, содержащегося в тканях живых организмов.

Количество этого изотопа обратно пропорционально прошедшему времени — чем больше времени прошло, тем меньше изотопа осталось. Какое-то его количество есть всегда, но, начиная с определенного момента, он уже не выявляется в тканях посредством обычных лабораторных методов. При периоде полураспада 5730 лет его нельзя обнаружить через 60000 лет, то есть когда количество в тканях составляет 1/1000 от исходного.

1. Количество ископаемых остатков, которые можно обнаружить при раскопках, обратно пропорционально времени, прошедшему с момента вымирания этих животных.

2. Количество ископаемых животных, которых можно обнаружить палеонтологическими методами, прямо пропорционально количеству этих животных, обитавших на Земле. То есть многочисленных животных откопать легче, чем малочисленных.

3. Вероятность нахождения животных, обитавших в прошлом, определяется условиями залегания, строением костей, интенсивностью проведения раскопок и т. д.

При этом найденные останки могут представлять не целое количество особей: как правило, находят лишь фрагменты скелетов. Чем меньше фрагмент, тем труднее определить и описать вид. Палеонтологи издавна гордились умением восстанавливать скелет по отдельным фрагментам.

Но возможности таких реконструкций не беспредельны. Если по таким костям, как атлас (верхний позвонок) или мандибула (нижняя челюсть), еще можно что-то сказать обо всей особи, то, к примеру, по отдельному ребру реконструкция, мягко говоря, затруднена.

Для любого ископаемого вида наступает критический момент, когда вероятность нахождения останков его представителей становится исчезающе мала. Чем более многочисленным был вид в период его процветания, тем позже наступает этот момент. Но рано или поздно это случается с любым видом.

Иными словами, современная палеонтология обладает ограниченной разрешающей способностью и какие-то виды нащупать просто не в состоянии. Точно так же, начиная с минимальной концентрации, физико-химические методы теряют способность обнаружить какое-то вещество, элемент или изотоп, даже если они в действительности в пробе существуют.

Ограниченность палеонтологической летописи видна даже «на глаз». Наиболее хорошо в палеонтологическом отношении исследовано несколько участков на Земле: Костенковский район Воронежской области, долина Олдувай в Восточной Африке, Ля Шапель во Франции и т. д.

Даже в этих районах исследованы лишь площади отдельных раскопов, каждый размером в несколько десятков или сотен квадратных метров. Всего же перекопанные и изученные палеонтологами площади составляют менее одной миллиардной всей площади земной суши. Существует множество территорий Крайнего Севера, пустынь, тайги, ископаемая фауна которых практически не изучена.

Вернемся к Костенкам. Изучаемый там материал (жилища первобытных людей позднего палеолита, кости животных) имеет возраст 20-30 тысяч лет. С точки зрения эволюции, срок небольшой, и в целом видовая фауна за это время менялась незначительно. Вымерли лишь мамонты, шерстистый носорог и еще несколько видов, их заменили другие млекопитающие.

Огромные волосатые человекоподобные существа, напавшие на человека. Фрагмент монгольского полотна 19 века, на котором изображены животные с мифической священной горы Меру (Mount Meru).

Ученые за 100 с лишним лет кропотливой работы обнаружили останки 37 видов млекопитающих. В настоящее время, по данным сотрудников Воронежского университета, здесь обитает 70 видов. 20 тысяч лет назад их было не меньше, так что обнаруживается чуть больше половины видового состава.

В раскопках найдено и определено 45 видов моллюсков, сейчас же здесь обитает 75, причем, если за последние тысячелетия видовой состав и менялся, то в основном в сторону вымирания.

Раскопки охватывают период жизни Земли в 10 тыс. лет. Сколько за это время в окрестностях деревни Костенки могло пройти мамонтов? Точно на этот вопрос не ответит никто. Но какие-то оценки сделать можно. Воспользуемся методом аналогии: берем для сравнения данные, полученные африканскими экологами в Кении — в долине Серенгети — излюбленном месте обитания слонов.

Считаем, что экологические особенности слонов и мамонтов близки. Производим расчеты и получаем значение 140000 мамонтов за 10 тысяч лет. Найдены же остатки примерно сотни животных. Таковы разрешающие методы современной палеонтологии.-

Обмеряем жилища древних людей, оцениваем их жилищные условия, снова производим расчеты. Выясняется, что за 10 тысяч лет здесь могло пройти порядка 300000 человек. Данные, конечно, приближенные. Зато следующая цифра точна: за сто лет работы в Костенках найдено 4 человеческих скелета, три из которых фрагментарны.

Итак, археологи и палеонтологи очень многого не могут найти, даже если речь идет об одном из самых изученных районов земного шара и совсем недавнем прошлом.

Что нам дает этот вывод и какое это имеет отношение к снежному человеку? Вот какое! Из всей этой математической модели следует еще один любопытный вывод. Если в районе Костенок 20-30 тысячелетий назад обитал вид, близкий к человеку мыслящему, но плотность которого была в несколько десятков раз меньше, то такой вид, попросту говоря, нельзя обнаружить.

И еще. Если последние 20 тысяч лет численность таких животных продолжала монотонно убывать, то такое животное практически невозможно обнаружить, даже если оно дожило до наших дней. Так что животный мир самого недавнего прошлого и настоящего может быть богаче, чем нам кажется.

Когда далекий от биологии человек разглядывает в музеях скелеты ископаемых зверей, ему не приходит в голову, с каким трудом эти останки найдены. Известные науке полные скелеты динозавров, мамонтов, древних людей единичны. Многие виды описаны по одному неполному скелету.

Так, например, было со знаменитой Люси. В 1974 году американский антрополог Д. Джохансон обнаружил древнейший скелет австралопитека (южной обезьяны), названный «Люси».

Как предполагается, она представляла вид, лежащий в основе всего семейства гоминид.

Этот уникальный скелет имел лишь фрагменты черепа, несколько ребер, плечевые и предплечевые кости, бедренную кость, кусок голени, фрагменты таза. Тем не менее эта находка считалась уникальной по своей полноте и позволила пересмотреть картину эволюции человеческого рода.

Вспомню еще об одной находке, имеющей самое прямое отношение к рассматриваемой проблеме. Самый крупный из всех ископаемых антропоидов (человекоподобных) — гигантопитек. Предполагается, что он относится к семейству рамапитеков, занимающему промежуточное положение между людьми и человекообразными обезьянами и, возможно, являющемуся их общим предком. Непосредственно предком, скорее всего, была маленькая обезьяна рамапитек, а с гигантопитеком вопрос в высшей мере сложен.

Гигантопитеки

Никто не знает, откуда взялась эта огромная (больше гориллы) обезьяна, куда исчезла. Имеются пара зубов и часть бедренной кости, найденные в Индии. Их возраст — 9 миллионов лет. Еще несколько зубов, возраст которых насчитывает порядка миллиона лет, нашли в Китае. Есть гипотеза, что именно этот примат и есть снежный человек. Но не является ли такая версия очередной попыткой объяснить одну из загадок с помощью другой?

Несколько десятков тысяч лет назад на Земле процветали так называемые неандертальцы, которые могли если и не отождествляться со снежным человеком, то быть его прямым предком. Но и об их дальнейшей судьбе мы лишь гадаем. Короче, в собственной эволюции мы не знаем очень и очень многого.

Таким образом, аргумент скептиков о том, что снежного человека нет, потому что иначе удалось бы найти хоть единичный скелет, оказывается не таким уж убийственным. Найти и зарегистрировать его останки в некоторых отношениях труднее, чем другого животного таких же размеров и такой же численности. Причины можно назвать, по крайней мере, три:

1. Палеонтологи и археологи в своих поисках нацелены на останки человека разумного и его предков. При этом снежный человек живет совсем в других местах, чем мы и наши прямые предки. Б. Ф. Поршнев, например, обращал внимание на то, что наши предки обычно селились в долинах рек, тогда как троглодиты встречаются в районах водоразделов, где поисков ископаемых останков людей обычно не ведут.

2. Снежный человек — тоже человек, имеющий тот же тип строения, что и мы. Отдельные кости его скелета можно вполне перепутать с человеческими.

3. Большинство палеонтологов относится к возможности существования снежного человека скептически. Поэтому, даже получив в свои руки явные останки неизвестного примата, близкого к человеку, но человеком не являющегося, они попробуют придумать им любое объяснение, кроме правильного, или, в лучшем случае, отнесут эти останки к категории «загадочные».

Валентин Сапунов, из книги "Тайны Снежного человека: Между человеком и зверем"