В российских социальных сетях неожиданно широкое обсуждение получило высказывание певца Александра Розенбаума, который "посоветовал" российской государственной власти (читай – президенту страны) покаяться за советское прошлое перед народами бывших советских республик.
«Столетие» уже комментировало слова А. Розенбаума, который в интервью еженедельнику "Аргументы и факты" (номер от 13 сентября 2016 г.) бард сказал буквально следующее: "Конечно, мы – оккупанты Эстонии, Латвии и Литвы. Время было такое. И так сложилось. Но нужно извиниться и покаяться. Сила человека в умении попросить прощения. Ничего в этом страшного нет. Государственные люди набедокурили в прошлом веке, давайте на государственном уровне закроем этот вопрос и извинимся. Мы же по-настоящему не покаялись даже перед самими собой...".
Самое, пожалуй, интересное в этом высказывании не предложение "извиниться и покаяться" перед прибалтийскими лимитрофами, а употребленное бардом местоимение "МЫ". Мы – это кто? Сам Розенбаум позиционирует себя таким образом? Да вроде бы нет: в высказывании речь идёт о "государственном уровне", то есть о главе исполнительной (государственной) власти. Как выражается современная молодёжь – круто!
Вообще-то, политическая наивность некоторых представителей российского шоу-бизнеса, придерживающихся либеральной ориентации, давно уже никого особо не удивляет. Честно сказать, удивляет другое – та бездумность, с какой они, как заведенные, автоматически тиражируют пассажи профессионалов политических тусовок, представителей несистемной оппозиции.
Вот и Розенбаум просто повторил то, что за две недели до него по телеканалу "Звезда" в прайм-тайм, на миллионную аудиторию высказали два профессиональных оппозиционных историка – бывший директор ИНИОН РАН, действительный член Российской академии наук, доктор исторических наук Ю.С. Пивоваров и бывший профессор МГИМО, доктор исторических наук, автор и ответственный редактор скандального двухтомника "История России. ХХ век" (2009 г.) А.Б. Зубов.
28 августа 2016 г. в программе Алексея Гудошникова "Особая статья" эти два известных ученых не просто сказали – потребовали! – от нынешней российской власти принести извинения всем зарубежным народам за действия бывших руководителей СССР во весь период советской власти.
Якобы правомерность такой точки зрения опиралась при этом на исторический прецедент: 7 декабря 1970 г. канцлер ФРГ Вилли Брандт при посещении памятника жертвам восстания 1944 г. в Варшавском гетто неожиданно для всей окружающей его немецкой свиты и поляков опустился на колени и несколько минут молча оставался в этом положении. Когда позднее его спросили о мотивах этого поступка, ветеран подпольного антинацистского движения так объяснил свой поступок: "Под бременем новейшей истории я сделал то, что делают люди, когда им не хватает слов. Таким образом я почтил миллионы жертв".
На мой взгляд, ссылка эта, что называется, притянута за уши и к России, а уж тем более, к нынешней российской государственной власти отношения не имеет никакого.
Поступок Вилли Брандта вызвал одобрение во многих странах мира, поскольку все знали, что преступления нацистов на оккупированных территориях европейских стран во время Второй мировой войны совершались при одобрении большинства населения Германии. (Президент США Ф.Д. Рузвельт до самого своего ухода из жизни 12 апреля 1945 г. считал, что за эти преступления ответственность должна нести вся немецкая нация). Поэтому поступок Брандта был воспринят как покаяние за всю немецкую нацию, и встретил поддержку общественного мнения в Европе. Но не в Германии. Сразу после этого события Der Spiegel провёл в ФРГ социологический опрос населения, в ходе которого выяснилось, что большинство немцев коленопреклонение Брандта сочло чрезмерным действием (48% осудили, 41% сочли всего лишь уместным моменту, а 11% предпочли вообще уйти от ответа). Следует отдать должное трезвому мужеству Брандта: уж он-то, узник гитлеровского концлагеря, хорошо знал, что около 90% немецкого населения Германии во время Второй мировой войны поддерживало Гитлера и нацистскую партию. Вот во искупление грехов своей собственной нации Брандт и встал на колени…
С поступком канцлера Германии, таким образом, всё ясно и понятно. А вот почему и за чьи грехи должен приносить извинения и каяться Владимир Путин – непонятно. За преступления, совершенные Сталиным? Так Путин на Бутовском расстрельном полигоне и в других ситуациях давно уже осудил эти преступления. За россиян, живших в эпоху Сталина?
Но ведь русский народ за всю свою историю, и в ХХ веке в том числе, не только никогда не был замечен в политике геноцида, но и сам понес миллионы жертв от политики, которую проводила в ту эпоху РКП (б) – ВКП (б) – КПСС.
А если в чем и "виновен" наш народ, так только в том, что в ходе Второй мировой войны освободил народы Европы от германского фашизма, принеся на алтарь Победы миллионы своих собственных жертв.
Может быть, в современной Российской Федерации кое-кому и надо бы подумать об извинениях за сталинские преступления, – Геннадию Зюганову, например, поскольку его КПРФ является преемником КПСС. Но государственную-то власть РФ после революции 1991 года каким боком сюда можно прилепить?!
Однако, если разобраться по существу (а разобраться стоило бы), требование извиниться и покаяться за преступления партии большевиков – это вовсе не фигура речи. Некоторые западные политики, идеологи и пропагандисты, а также примкнувшие к ним представители российской несистемной оппозиции давно и настойчиво пытаются облыжно приравнять весь советский период в истории России к гитлеровскому фашизму в Германии.
Фактически же речь идет о попытках пересмотреть причины и итоги Второй мировой войны и, более того, выставить современную Россию перед международным общественным мнением в качестве государства, которое не имеет никакого отношения к победе над германским фашизмом со всеми вытекающими из такого тезиса следствиями.
Разумеется, далеко не всех представителей западного, и даже американского, истэблишмента стоит подверстывать к этой категории. Есть и весьма трезвые суждения.
Вот как видит эту ситуацию директор Московского центра Карнеги Дмитрий Тренин. В недавно увидевшей свет монографии "Россия и мир в XXI веке" (М.: Изд-во "Э", 2015) он пишет: «Осуждение темных страниц советского прошлого не должно, однако, вести к формированию у россиян комплекса вины за прошлое. У России, которая в советский период внесла решающий вклад в Победу над нацистской Германией, нет оснований для того, чтобы принимать позу вечно кающегося <…> "Ужасы советской оккупации" Германии не идут в сравнение с атомными бомбардировками Японии или авиационными ударами по немецким городам и т.д.
Самой России также совершенно необязательно изображать из себя жертву...
В идеале, вероятно, Запад после 1991 года желал бы полной смены российской идентичности, как это произошло после окончания Второй мировой войны в Германии. Такая смена идентичности означала бы прежде всего однозначную оценку всего советского периода отечественной истории как преступного и бесчеловечного.
Коммунизм должен был быть юридически приравнен к нацизму, политика сталинского СССР – к действиям гитлеровской Германии.
По этому замыслу, Россия должна была бы постоянно каяться за преступления СССР, как это до сих пор приходится делать нынешней Германии. На ней [России] навсегда остался бы груз исторической вины, который мог бы быть актуализирован в любой нужный момент.
<...> Между тем в международном плане Москва и сегодня позиционирует себя как наследница победителей фашизма во Второй мировой войне. Большинство россиян, вероятно, расценивает Победу 1945 года как самый большой позитивный вклад их страны и народа во всемирную историю. Попытки умалить этот вклад или поставить под сомнение решающую роль СССР во Второй мировой войне, особенно активные в период после окончания холодной войны, являются примером предвзятости или недружественного отношения к сегодняшней России».
Сходная точка зрения наличествует и в российских СМИ. Так, главный редактор журнала "Россия в глобальной политике" Федор Лукьянов (№4. 2016 г.) пишет: "После холодной войны России, с точки зрения Запада, было необходимо отречься от предшествующего периода по той же модели, как это после Второй мировой войны сделали Япония, и особенно Германия, принять на себя неизбывную вину за деяния советского государства, вставать в позицию "вечного грешника".
Разумеется, нынешняя Россия, вот уже более 15 последних лет ведомая президентом Владимиром Путиным, ну никак не может уподобиться "Великобритании, Франции, Германии и Японии, которые, – как пишет директор Московского центра Карнеги, – проиграв соревнование за первенство (в мире) присоединились к победителю (или союзнику) и восприняли новый пониженный международный статус".
По отношению к России ни о каком "пониженном международном статусе" даже после 90-х гг. прошлого века и речи идти не может. Россия была, есть и будет игроком мирового масштаба исключительно в силу своих собственных характеристик.
Впрочем, в отношении того, что Вашингтон загнал всех своих западных союзников в "пониженный международный статус", Дмитрий Тренин выразился ещё довольно деликатно. Действительность в этом плане гораздо более цинична.
Когда 21 сентября 1949 г. три Верховных комиссара оккупационной зоны Германии (от США, Великобритании и Франции) утверждали К. Аденауэра в должности первого канцлера ФРГ, тому пришлось предварительно подписать ещё один документ – секретную присягу на верность США, без подписания которой в течение последующих 100 лет (с 1949 до 2099 г.) ни один немецкий гражданин не имеет права занять должность канцлера ФРГ.
Об истории возникновения этого документа, с цитатами из его содержания, рассказал в 2005 году генерал Бундесвера, бывший глава Службы военной контрразведки Герд-Хельмут Комосса (г.р. 1924). "Федеральная разведывательная служба, – пишет он в своей книге "Немецкая карта", – присвоила тайному государственному договору от 21 мая 1949 г. степень "строжайшей секретности". В Договоре были закреплены основополагающие ограничения, наложенные победителями на суверенитет Федеративной Республики на период до 2099 г., факт существования которых вряд ли у кого сегодня, думается, может уложиться в сознании. В соответствии с условиями Договора за союзными державами закреплялось также "право на осуществление полного контроля за немецкими средствами массовой информации" вплоть до 2099 г. К тому же Договор предусматривал, что перед принятием вышеуказанной присяги каждый вступающий в должность Федеральный канцлер Германии по распоряжению союзников обязан подписать так называемый "канцлер-акт". Кроме того, союзники наложили арест на золотой запас Федеративной Республики".
Вряд ли существует большая нужда объяснять – почему Вашингтон, Берлин, Париж и Лондон до сих пор тщательно скрывают наличие вышеуказанного секретного Договора и т.н. канцлер-акта. В случае публикации полного текста этих документов становится понятным не только подоплека создания в 1949 году Североатлантического альянса, но и действительная (а не пропагандистская) причина его расширения в нынешних условиях на восток до границ Российской Федерации. Но это уже совсем другая тема…
Что же касается темы т.н. покаяния, то она представляется мне не столь важной в условиях резко меняющейся в последние годы геополитической ситуации, а именно: вырисовывающемся на наших глазах новом мировом порядке и связанной с ним проблемы национального государственного суверенитета.
Мне на страницах журнала "Международная жизнь"(№ 5, 2011 г.)
уже приходилось оспаривать получивший в последние годы широкое распространение тезис о том, что в условиях наступающего нового мирового порядка проблема государственного суверенитета в международных отношениях утрачивает свое прежнее значение (этот тезис отстаивает Г. Киссинджер в австрийской "Die Welt", а из публицистов, например, американский гражданин Н. Злобин в "Российской газете").
Мне представляется, что из международного права рано ещё списывать в утиль принципы, которые были разработаны по условиям Вестфальского мира 1648 года (суть которых – приоритет национального интереса).
В условиях нынешнего факта расширения НАТО на восток прибалтийские республики, да и Швеция с Норвегией, из кожи вон лезут, убеждая весь мир, но прежде всего самих себя, что Российская Федерация угрожает их национальному суверенитету. Получается при этом, что они-то национальным суверенитетом располагают, а вот Российская Федерация – нет. Между тем в истории международных отношений такого никогда не было, чтобы в соприкосновении друг с другом одни страны суверенитетом обладали, а другие – нет. В полной мере это проявлялось и в восприятии международным сообществом Советского Союза, даже на рубеже 1930 –1940-х гг.
Тот же Сталин ещё в 1940 году умел поставить дело так, что даже после войны с Финляндией международное общественное мнение относилось к СССР как к авторитетному члену международного сообщества, имеющего право защищать свою безопасность (свои границы).
Просматривая сегодня переписку бывших послов царской России в период советско-финской войны, читаю в письме временного поверенного в делах бывшей царской России в Лондоне Е.В. Саблина председателю Эмигрантского Совета российских (царских) послов В.А. Маклакову из Лондона от 19 марта 1940 г., что, вступая в войну с Финляндией, Сталин прежде всего заботился не о приращении территорий за чужой счет, а о безопасности российских (советских) границ. И международное сообщество абсолютно не волновало при этом мнение по этому поводу руководителей прибалтийских лимитрофов.
В подтверждение справедливости своих размышлений Е.В. Саблин цитирует члена британского парламента Кинг-Холла, который, комментируя мирный договор между СССР и Финляндией, подписанный 12 марта 1940 г., в североирландской газете "News Letters" писал, что "в намерения Сталина совсем не входит искание какого-то жизненного пространства за счет Скандинавии. Сталинское появление в Финляндии преследовало лишь одну цель: защитить Россию от германского нашествия... Это как нельзя лучше подтверждают и условия советско-финского пакта".
Надо отдать должное британскому парламентарию: он ещё в 1940 году словно бы заглядывал из своего исторического далека в год 2014-й, год воссоединения Крыма с Россией, когда писал: "Пока Лига Наций не уничтожит факта соперничества государств и возможности войны, Россия остается под большой угрозой, если Финляндия сможет заключить союз против России. Ещё большее значение, чем вопрос союзов, имеет вопрос стратегических условий. Если Россия, как и другие страны, имеет обязанность защищаться против агрессии, она не может оставаться равнодушной к перспективе использования Финляндии врагами России как базы для операций против неё. В последнем случае защита России с севера станет призрачной. Это вполне определенно скажет всякий специалист. ...Из этого получается, что если законные интересы Финляндии и желания финнов требуют насколько возможно полной независимости их внутренних дел, то насущные нужды России требуют, чтобы в некоторых отношениях желания финнов согласовывались с интересами России".
Британский парламентарий писал эти строки в 1940 году, когда Сталин только-только ввёл войска Красной армии в прибалтийские государства. Но цена прибалтийских лимитрофов с международной точки зрения и тогда была на том же уровне, что и в 2016-м: нулевая. Об обиженной Россией Финляндии, писал Кинг-Холл, забудут так же быстро, "как забыли уже о Латвии, Эстонии и Литве".
Вот и сегодня, не прибалтийские лимитрофы сами по себе заботят Москву (живут по своим канонам, и пусть себе), а продвижение НАТО через территории прибалтийских республик к российским границам.
Отношения же России с Североатлантическим альянсом в этом аспекте – это уже игра серьезная. Расширение НАТО на территории Эстонии, Латвии и Литвы и размещение на территориях прибалтийских лимитрофов ударных воинских соединений США ни в коем случае не должно для нас означать то же самое, что означало сосредоточение гитлеровских дивизий на границах СССР в июне 1941 года. А вот если это расширение НАТО на восток именно это и означает, тогда уж извините... Россия в случае осуществленной угрозы своему суверенитету будет вынуждена, как всякая мировая держава, защищать свою национальную безопасность.
Директор Московского центра Карнеги очень правильно (и трезво) подмечает:
"Российская военно-политическая элита унаследовала советский "комплекс 22 июня": опасение массированного, внезапного и смертельно опасного, как в 1941 году, нападения извне, угрожающего самому существованию страны и народа. Такую угрозу необходимо было во что бы то ни стало предотвратить".
И ещё одно замечание, как бы a propos. Об этом неприятно говорить вслух, но, наверное, надо. Пришло (наступило!) время избавляться нашей стране от петровско-сталинского комплекса "догоняющего развития". Со времени Петра Великого прошло уже более 300 лет. Россия никого уже не догоняет и ей уже не нужно за 10 лет пробегать отставание, не ликвидировав которое мы можем быть смятыми.
За предыдущие 15 лет мы ещё не всё отставание от Запада ликвидировали, но и смять нас уже никто не в состоянии, ни в военном, ни в экономическом смысле. А вот ощущать себя мировой державой, подлинной и истинной победительницей во Второй мировой войне –этому у американцев поучиться стоит.
И не следует замечать каждый чих в нашу сторону со стороны прибалтийских чиновников, пусть даже и высокого, в их собственном представлении, ранга.
После Второй мировой войны американцы самочинно присвоили себе лавры чуть ли не единственного победителя германского фашизма. И под эту сурдинку свои собственные национальные интересы они формулировали и материализовывали в пространстве, далеко выходящем за пределы их государственных границ. Это больно задевало национальные и государственные интересы других стран и народов, но Америку это совершенно не заботило. На филиппики в свой адрес она неизменно отвечала примерно так: вам не нравится? – это ваши проблемы, ужимайте свои интересы так, чтобы это не затрагивало наши… Чиновники государственного департамента США знали, конечно, содержание постулата категорического императива Иммануила Канта: не поступай по отношению к другому так, как ты бы не хотел, чтобы он поступал в отношении тебя. Но уважать этот постулат они в последние 30 лет и не собирались. Как не желали знать и продолжение этого постулата: твоя свобода заканчивается там, где начинается свобода другого.
Но времена меняются. Так было только до февраля 2014 года, когда Вашингтон однозначно и решительно встал на сторону авторов государственного переворота в Киеве, американцами же и организованного. А потом подоспели события в Сирии, где США вновь столкнулись с тем, что свобода их самовыражения на внешней арене была ограничена свободой самовыражения России.
И вот тут США, впервые за 70 послевоенных лет, больно ударились о категорический императив Канта. К их неподдельному изумлению оказалось, что свобода международного поведения США закончилась там, где вступила в действие свобода международного поведения Российской Федерации.
Похоже, им ещё долго придется привыкать к новому для них статусу, но мы в этом не виноваты...
Владимир Дмитриевич Кузнечевский – доктор исторических наук
Специально для «Столетия»
| 
