После начала украинского кризиса в российских экспертных кругах была популярна идея о том, что на Донбассе мы наблюдаем лишь первый этап кризиса — далее дестабилизация при поддержке «западных партнеров» будет переброшена через российскую границу, пишет Сергей Рекеда, Евразийская хроника.
События последних недель свидетельствуют, что политический хаос действительно подходит к границам России, но основные риски, замешанные на социально-экономических, политических и религиозных проблемах, исходят прежде всего с Юга.
Достаточно взглянуть на хронологию последних событий.
5 июля — оппозиционный митинг в столице Абхазии перерос в беспорядки с попыткой захвата здания Министерства внутренних дел. Протестующие требовали отставки главы МВД Леонида Дзапшба и переноса на осень референдума о досрочных выборах президента (фактически референдум об отставке действующего главы государства Рауля Хаджимба). Первое требование было удовлетворено, а референдум, проведенный в июне, в итоге все равно провалился из-за неявки населения.
В ночь на 16 июля — часть военного командования Турции предприняла попытку государственного переворота, объявив о переходе власти в стране в руки Генштаба и задержании руководства страны. К утру турецкая разведка заявила о провале военного переворота.
17 июля — группа радикальных оппозиционеров проникла на территорию полка патрульно-постовой службы полиции Армении и взяла в заложники находившихся там людей. Захватчики оказались сторонниками арестованного месяцем ранее представителя лидера оппозиционного движения «Учредительный парламент» Жирайра Сефиляна, который обвиняется в организации преступной группы. Целью этих действий было «изменение обстановки в Армении» посредством «вооруженного восстания». Попытка оказалась безуспешной.
18 июля — в Алматы была открыта стрельба, в результате которой погибли 5 человек и 8 человек были ранены. Власти страны квалифицировали произошедшее как теракт. Инцидент произошел всего спустя месяц после теракта в городе Актобе, где в результате обстрела оружейных магазинов и воинской части были убиты 20 человек.
Правда, несмотря на происшествия в Казахстане, странам Центральной Азии пока удается сохранять внутриполитическую стабильность. Более серьезные риски на данный момент сопряжены все же с Южным Кавказом, учитывая замороженные конфликты этого региона. Беспорядки в Абхазии с этой точки зрения, конечно, не столь взрывоопасны — российский фактор снижает вероятность разморозки грузино-абхазского или грузино-осетинского конфликтов. Относительный же мир в Карабахе, особенно после апрельского обострения, весьма хрупок. С одной стороны, баланс сил в рамках данного конфликта может быть нарушен и в результате политических изменений внутри Турции, вызванных попыткой военного переворота в стране. «Четырехдневная война» 1–5 апреля 2016 г. вряд ли могла начаться без поддержки эскалации конфликта Анкарой. С другой стороны, катализатором разморозки может стать внутриполитическая неустойчивая ситуация внутри Армении — в случае серьезной дестабилизации внутри страны возрастут соблазны Азербайджана решить карабахский вопрос силовыми методами. Соответственно, Россия будет вынуждена втягиваться в разрешение очередного горячего конфликта вблизи своих границ.
Безусловно, описанные выше события — не часть какого-то единого тайного заговора и не проявление «эффекта домино». Однако в этом и заключается основная проблема сложившейся ситуации. Каждая из этих кризисных ситуаций вполне объяснима постфактум и имеет объективные предпосылки. Для Абхазии протестные акции, которые приводят к перестановкам в высших эшелонах власти, — в целом обычное дело. Вспомнить хотя бы то, что нынешний президент страны пришел к власти на волне протестов, в результате которых подал в отставку предыдущий президент Абхазии Александр Анкваб. Для Турции, в свою очередь, не редкость военные перевороты. К тому же Эрдоган еще с начала 2000-х гг. в статусе премьера планомерно проводил курс на ограничение влияния генералитета, а ухудшение отношений Анкары с недавними внешнеполитическими партнерами и фактически гражданская война на Востоке страны, естественно, не добавили устойчивости позициям президента. В случае с Арменией нельзя забывать о высоком протестном потенциале общества этой страны — прошлогодние массовые протесты, связанные с повышением тарифов на электричество, убедительно это продемонстрировали. И хотя события 17 июля в Ереване были организованы довольно маргинальными силами, вероятность дестабилизации ситуации в стране остается высокой. Наконец, происшествия в Казахстане — это частные проявления общей проблемы усиления исламского экстремизма, на которую наложились трудности казахстанских спецслужб по выстраиванию эффективной системы профилактики терроризма после терактов в г. Актобе.
Словом, строго по чеховскому закону выстрелили ружья, до этого мирно висевшие на стенах. Проблема в том, что такие ружья щедро развешены по всему постсоветскому пространству, и, как показывают ситуации последних недель, они начали стрелять бессистемно. Соответственно, спрогнозировать с высокой долей вероятности возникновение кризисных ситуаций у границ России становится всё сложнее. Нет никаких гарантий, что новой проблемной точкой в ближайшие недели не станет Таджикистан — риски для внутренней стабильности в этой стране связаны не только с одним из самых низких социально-экономических показателей по постсоветскому пространству, но и с выдавливанием из легальной политики исламистских общественно-политических сил и, конечно, близостью к перманентно полыхающему Афганистану. На Кавказе ситуация может обостриться, например, в результате начавшейся 8 июня парламентской избирательной кампании в Грузии. Вариантов множество, вопрос в том, как реагировать. Поэтому в сложившихся условиях российским экспертным кругам необходимо сосредоточиться на проработке различных кризисных сценариев на постсоветском пространстве для защиты от нарастающего хаоса.
РСМД |
